Отправлено: 21.02.06 00:25. Заголовок: «Цветы моего сада»

Название: «Цветы моего сада»
Автор: Царапка (Шмель)
Рейтинг: R
Жанр: драма / мелодрама
Герои: Анна, Владимир, И.И.Корф, М.А.Долгорукая, Лиза.
Сюжет: альтернатива. Время и место действия – без изменений.

 Отправлено: 21.02.06 00:27. Заголовок: Re:

Я появилась на свет в деревне, принадлежащей барону Корфу. Сколько было мне лет, когда меня привели в усадьбу? Мой отец стал солдатом прежде, чем я родилась, а мать умерла. Я не помнила даже её, только свечи у гроба. Дворовые дети щипали меня, за столом в людской доставался последний кусок, пока однажды барин, Иван Иванович, не увидел, как кухарка шлёпнула меня тряпкой. Барон рассердился, прикрикнул: "Я же велел о ней заботиться!", приказал вымыть, переодеть и привести в господские комнаты.
- Посмотрим, на что она будет похожа, - я была слишком мала, чтобы понять, почему мне боязно под его пристальным взглядом.
- Во что рядить эту неряху? - угрюмо проворчала служанка.
- Неужели в доме нет детской одежды? - буркнул барон, - Да хоть во что-нибудь, что осталось после барышни, - он вздохнул.
Барин овдовел, когда жена подарила ему второго ребёнка, девочку, умершую за месяц до моего появления в доме.
Женщина сердито напялила на меня красивое платье, пришедшееся впору, но Федосья, прежде нянчившая маленькую баронессу, оказалась добрее, расчесала мне волосы, вплела ленточку в косу, поправила юбку.
Иван Иванович одобрил мой вид:
- Ну вот, такая хорошенькая девочка! Зачем её обижают? Ты уж присмотри за ней, Федосья.

Неожиданно дверь за моей спиной отворилась, и я услышала возглас барчука:
- Дашенька! - молодой барин схватил меня за плечи и повернул к себе.
В первый миг, увидев счастье в глазах юного барона, я обрадовалась, заулыбалась, но скоро мне стало страшно.
На лице Владимира Ивановича отразилось разочарование, скоро сменившееся досадой.
- Отец! - мальчик кусал губы, - Зачем Вы позволили этой девчонке надеть платье Даши?
- Нашей малютке оно уже не понадобится, Володя, - грустно ответил Иван Иванович.
Мальчик, на миг забывший, что его маленькой сестры больше нет, покраснел и сорвал на мне горе:
- Но дворне-то зачем? Отдайте в приют!
- Не учи меня! - вспылил Иван Иванович, - Я лучше знаю! Иди в классную!
Пока отец с сыном ссорились, я стояла, ни жива, ни мертва, держась за юбку Федосьи. Барчук выбежал из комнаты, бросив мне гневный взгляд. Барин, не остыв, посмотрел на меня строго, но смягчился, заметив испуг.
- Не бойся, крошка, - он поднял меня, - Ты действительно хорошенькая, - барин внимательно посмотрел на мои руки, подумал и обратился к Федосье, но я тогда не понимала французский.
Лишь потом я узнала, что личная горничная покойной барыни росла вместе с ней и, по прихоти родителей Веры Фёдоровны, училась, а потом пошла ей в приданое. Иван Иванович от скуки развлекался образованием дворовых, по его приказу даже конюх знал несколько французских слов, и Федосье барон велел научить меня грамоте, французскому и хорошим манерам, прибавив:
- Посмотрим, может, из неё вырастет что-нибудь путное. Мать её была недурна не по-крестьянски.
Зачем барин помянул мою мать, я не могла догадаться.

Учили меня поначалу не особенно усердно. Федосья часто брала меня на прогулку в сад, где оставляла одну, велев смирно сидеть на скамейке, а сама куда-то уходила с садовником, здоровенным бородатым мужиком.
В саду никогда не было скучно. Рядом со скамейкой росли розы, я любовалась пышными бутонами, каждый день отмечая изменения. Вон та, белая, только вчера начала распускаться, а жёлтая уже увядает. Я представляла, как они разговаривают, хвастаются нарядами, вроде служанок на кухне перед праздником. Принимают гостей - бабочек и смешного неуклюжего шмеля. Кавалеру-шмелю изящно кланяются, бабочкам уделяют внимания куда меньше. У меня были любимицы, я осторожно нюхала их, чуть касаясь лепестков.
Но не всегда я оставалась одна. Барчук тоже любил гулять, вернее, бегать по саду, один или с соседскими детьми. Я старалась прятаться от него, но, увидев, как он рвёт самую красивую розу, не выдержала, подбежала, закричав:
- Что Вы делаете?
Барчук с удивлением обернулся:
- Тебе что, велели сторожить розы? - в голосе звучало высокомерие.
- Она живая!
- Ну да, - Владимир Иванович ничего не понимал.
- Зачем Вы её сорвали, она скоро умрёт, - я плакала от жалости, опустив голову.
Юный барон растерялся:
- Она бы всё равно через день облетела, а так я её Лизе подарю. Ну ты чудная, - барчук спохватился, что оправдывается перед дворовой, нахмурился и ушёл к стоявшей неподалёку нарядной маленькой барышне, важно сделавшей книксен, взявшей подарок, но недолго выдержавшей благочиние. Я слышала смех, с которым княжна схватила молодого барина за руку и потащила за собой. Цветок, опущенный вниз бутоном, колыхался у её юбки, с него начали опадать лепестки, он плакал, ему было больно. Вечером я нашла у ворот смятую розу, утром горделиво кивавшую головой. Княжна Лиза уронила цветок, уезжая домой.

 Отправлено: 21.02.06 00:29. Заголовок: Re:

Владимир Иванович, поначалу нарочито не замечавший меня, смягчился, впрочем, он вовсе не был зол или груб с дворовыми.
На другой день подошёл и спросил:
- Ты действительно думаешь, цветам больно, когда их срывают?
- Конечно, - я удивилась, что меня спрашивают о таких очевидных вещах.
- Они бояться умереть? Знают, что происходит вокруг?
Я кивнула.
Мальчику показалось забавным, что для маленькой девочки цветы наделены мыслями и чувствами, как люди. Барчук был сорванцом, ко всему любопытным и озорным, иногда спрашивал, отвлекшись от очередной забавы:
- Что думает пион, когда рядом проходит серая кошка?
- Зачем такому роскошному цветку думать о ком-то сером? – осмеливалась отвечать я.
- А если рыжая?
- О рыжей кошке он решит - я всё равно красивее.
- А крапива, когда в неё падают?
- О том, какие люди неуклюжие.
Потом младший барон поступил в кадетский корпус, приезжая домой на каникулы. Со мной здоровался: «А, всё по-прежнему, как цветочек в саду!», на прощанье же трепал волосы или щипал, но не больно.

Кузьма, садовник, заметил мою любовь к цветам, называл сорта, рассказывал, как их растить, каким нужно больше воды, каким - солнце, доверял мне привязывать ростки к колышкам и приговаривал:
- Учись лучше грядки полоть, а французский на что тебе?
Федосья вторила:
- Барин скоро забудет про затею свою, а в саду всегда работа найдётся.
Впрочем, боясь быть уличенной в небрежении, женщина всё же понемногу давала мне уроки, в основном повторяла за Кузьмой названия растений по-французски, а в доме сажала за стол и приказывала переписывать буквы из книжки. Барин, казалось, действительно не вспоминал обо мне, пока однажды не застал с маленькой лопаткой рядом с настурциями:
- Это ещё что такое? - барон не на шутку рассердился, - Федосья! - прибежавшей на крик женщине Иван Иванович сердито погрозил:
- На конюшню захотела? Я тебе что велел? У девчонки все руки в грязи!
- Так на что ей белоручкой расти? - проворчала в ответ служанка, обычно не очень боявшаяся хозяина, но в этот день ей не повезло.
Барон, явно не в духе, искавший, на ком сорвать дурное настроение, побагровел и заорал:
- Что ты о себе возомнила? Думаешь, раз с барыней вместе росла, то не такая же дворовая? Сейчас узнаешь! - он оборотился, чтобы позвать кого-нибудь из слуг, но я осмелилась отвлечь его, пролепетав по-французски:
- Настурции любят пить.
Барин удостоил меня взглядом:
- Так она тебя всё-таки учит?

Я очень старалась вспомнить побольше, и рассказала барину о принимающих гостей розах. Мой рассказ насмешил хозяина, и он смягчился к стоявшей соляным столбом Федосье:
- Чёрт с тобой на сегодня. Но смотри, я теперь буду проверять, как ты занимаешься с этой козявкой. И пора учить её на фортепьяно, я не хочу, чтобы Аня портила руки.
Несколько дворовых умели играть кто на скрипке, кто на флейте, услаждая барина за обедом, но рояль со смертью барыни замолчал. После нескольких неудач с другими детьми Иван Иванович решил попробовать обучить меня, говоря, что у меня должны быть хорошие пальцы. Учитель заверил, что я не обделена слухом, и каждый день я подолгу сидела у клавиш. Легко научилась грамоте, французское произношение у меня выходило чисто. Барин хвалил за прилежание и позволял мне больше, чем многим. Прошли два или три года, я достаточно подросла, чтобы мне разрешили самой брать книги в библиотеке, и однажды я обнаружила захватившую меня вещь - толстенный немецкий том по ботанике. В нём были цветы, и знакомые, и невиданные. Нарисованные сухим карандашом, с надписями на незнакомом языке, о котором Федосья хмуро буркнула: "латынь, тебе точно уж ни к чему". Немецкий мне учить разрешили, на мою удачу учитель музыки был немцем, и я до поздней ночи с трепетом разбирала напечатанные убористым шрифтом статьи о жизни трав, цветов и деревьев, выискивая растущие в наших краях.

 Отправлено: 21.02.06 00:30. Заголовок: Re:

Кузьма познакомил меня с матерью, слывшей колдуньей, и лучшее время своего детства я провела, слушая, как она вещает о лечебных травах, и сама пересказывая ей истории, вычитанные в немецкой книге. Я старалась угодить барину, занимаясь за фортепьяно, разучивая романсы, французский, и ровно держа спину за обедом в людской, втайне надеясь, что в награду он позволит мне проводить больше времени в саду, а не в доме. Несколько крепостных девушек ели за отдельным от других слуг столом, где за нами иногда наблюдал хозяин, требовавший от горничных безупречного знания этикета. Многие смущались, проявляли неловкость под его взглядом, и бывали отправлены на кухню, а их место занимали более способные. Круглой сиротой я была одна, к тому же из деревни. Этого, однажды одетого платья барышни, да ещё хозяйских похвал, мне не прощали, и близкой подруги я не нашла. По настоящему добры ко мне были моя бездетная воспитательница, её друг с матерью, и старый огородник Филипп. Остальные в доме не замечали или дразнили деревенщиной, даже когда к учёбе я оказалась самой способной.

Кузьма раздобыл для меня большие кожаные перчатки, и я помогала ему сажать луковицы тюльпанов. Садовник вздыхал:
- Плохо они у нас приживаются, не приведи Господи, мороз посильнее, так потом после господской науки неделю не присесть. Сажай осторожно, у тебя рука лёгкая.
Действительно, в том году тюльпаны зацвели на диво, и барин, наслушавшись похвал от гостей, наградил Кузьму целым рублём. Он купил мне пряников, а я спросила:
- Кузьма, ты не пробовал на вольную накопить?
Слушавшая нас Федосья ахнула и прикрикнула:
- Да что ты такое говоришь? Али барину не благодарна?
Я ужасно растерялась, не понимая.
- Говорят, можно откупиться, вон на Масленицу приходил лавочник.
Кузьма усмехнулся:
- Где ж мне взять деньжища такие, как у лавочника?
- Это дорого - купить человека? - я с трудом выговаривала слова.
Федосья угрюмо оборвала меня:
- Коли господа меж собой продают, рублей по сто за мужика. Вон на вывод Долгорукие продали крепких парней, сразу многих, чтобы наделы земельные не делить, был прибыток. В мои годы бывало, девок пригожих, или мастериц, хорошо продавали, а так... Коли откупиться, это сколько барин захочет, господам не всегда деньги, почёт надобен. А от холопов и есть первый почёт - не забудет поклониться, задница поротая напомнит.
Мы молча стояли втроём у парника, пока Кузьма примирительно не заметил:
- На что тебе воля? Пойдёшь замуж, так всё одно голова - муж.
Я не стала ничего говорить, зная - будь Кузьма с Федосьей вольные, давно обвенчались бы. Бог весть какая блажь нашла на барина, запретившего няньке дочери выходить замуж - дескать, со своими детьми Федосья будет отвлекаться от барышни, а после смерти маленькой баронессы зло бросившего ей:
- Радоваться не смей!

Я давно знала - в Европе, которой господа подражают манерами и платьем, нет подневольных. В библиотеке оказалось достаточно книг, чтобы знать - в тех странах люди боятся нужды, болезней, разлуки, предательства, но не того, что их купят и продадут. Федосья бурчала мне:
- Брось книжки, одна тоска в них. Я давно в руки не беру, - но я не слушала.
Во время званых приёмов, когда мои пальцы услаждали гостей звуками фортепьяно, до меня, между разговорами об охоте, псарне и урожае, нередко доносились глубокомысленные рассуждения:
- Мужикам в наших краях всё бы лениться, да пьянствовать.
- И не говорите, глаз да глаз нужен. Слава Богу, вольнодумцы притихли, а то Европу им подавай - мужиков отпускать!
- Дураки, в городе и знать не хотят - сиволапым хозяин, как воздух, нужен!
- И наука хозяйская! Вон Алевтина Григорьевна, сперва распустила дворню, а теперь взялась за ум!
- Пришлось, - вздохнула в ответ молодая гостья, - От рук отбились неряхи, выгнать нельзя, приходится сечь.
Я старалась не слушать господ, но тоскливое детское ощущение невидимого ничтожества осталось со мной навсегда.

 Отправлено: 21.02.06 23:44. Заголовок: Re:

2 ---
Став старше, я поняла - Федосья права, в книгах такие, как мы, найдут печаль прежде всего. Я завидовала героиням романов, Памеле, смеющей отказать хозяину в утехе, даже несчастной обманутой Клариссе, которая, ошибившись в выборе, имела право на такую ошибку, могла надеяться на поддержку и уважение друзей. Мольеровским бойким служанкам не грозила порка, а Сюзанна и Фигаро морочили своего барина, как им было угодно. Что ж говорить о трудах Бог весть кем и зачем поставленных на полки Вольтера, Дидро и Монтескьё, писавших о равенстве всех людей. Читала я и русских писателей, конечно, дворян, упоминавших о таких, как я, мимоходом, и, разумеется, не желающих знать, как много может быть горечи в судьбе, которой уделено только несколько слов.
Теперь я старалась не давать волю мечтам, рождающимся при чтении книг, и усердно штудировала ботанику. На деньги, иногда выделяемые барином к ярмарке, сумела купить ещё книгу - о садоводстве, с рисунками клумб и букетов.
Моими самыми близкими и дорогими друзьями стали цветы. Я каждый год высаживала астры, бархатцы, душистый горошек, гвоздику и вербену, укутывала на зиму лилии и ирисы, по весне их подкармливая, лечила их, защищала от насекомых. Сирень дарила мне счастливые цветочки, я иногда загадывала желания, но старалась не запоминать их, зная несбыточность самого заветного. Почтенные плодовые деревья благосклонно принимали мои ухаживания, но подлинно приятельские отношения между нами устанавливались по весне, когда яблони, груши и вишни молодели, покрытые чудесными цветами, а тонкие ветки ещё не гнулись от летних забот по терпеливому выращиванию детей.
Кузьма охотно советовался со мной, разбивая клумбы, оранжерею вовсе предоставил мне, а экономка приказала следить, чтобы господские покои всегда были украшены свежими цветами. Я примирилась с мыслью, что участь цветов - быть сорванными, и старалась срезать их осторожно, не повредив куста и корней, просила у них прощения, если никто не слышал, то вслух.

Барин заметил, что дамам нравятся составленные мной гирлянды, букеты и цветочные арки, а палисадник стал пышен, как никогда, и распорядился дать мне помощника - паренька из дворовых, который по моим указаниям копался в земле. В свободное время мы бегали с ним в салочки, я учила его грамоте. Вредить рукам мне было по-прежнему запрещено - я аккомпанировала навещавшим барона дамам и барышням, радующим пением друзей и родню, или вместе с другими крепостными музыкантами играла за обедом и во время балов.
Иван Иванович славился радушием и слыл самым гостеприимным из окрестных помещиков. Умел угождать он и дамам, хотя собой был неказист, не в пример сыну, пошедшему в мать. Заурядную внешность барон возмещал щедростью, любезным обхождением и умением польстить приятными пустяками, к числу которых прибавились мои букеты и цветочные корзины. К пятнадцати годам я стала настоящей садовницей, если не считать белых рук. Смотрела и за огородом, где в изобилии росли овощи и зелень к господскому столу. Опытный Филипп, недолюбливавший Кузьму, поначалу принял меня с подозрением, не веря, что в книжках бывает толк, но я уговорила его устроить парник, как на одном из рисунков, и, встретив удачу, мы подружились. Он даже делился со мной секретами, которые прежде ревниво оберегал. Его собственные дети избегали чёрной работы, стараясь прислуживать в доме. О дочери старик вовсе терпеть не мог говорить, лишь иногда угрюмо бросая:
- Дурища бесстыжая!
Харитину я хорошо знала. Видная собой девушка не раз презрительно мне бросала:
- Возись со своими цветами, всё равно больше ни на что не пригодна.
Она одевалась наряднее других служанок, барин её жаловал и она чаще всех ужинала с ним в небольшой комнате, смежной со спальней. Какая-нибудь из молодых дворовых раз-другой в неделю бывала затребована к барину, о чём барон говорил сам, глядя, как мы управляемся со столовыми приборами за обедом, или передавал через личного слугу, всякий раз гадко ухмылявшегося. Связи Ивана Ивановича с благородными дамами случались с каждым годом всё реже – брали своё возраставшая рачительность барина и лень считаться с капризами скучающих дам.

До пятнадцати лет я не задумывалась об этом, погружённая в каждодневные уроки и заботы о саде. Я считала себя некрасивой, не способной понравиться барину, и тайно радовалась этому. Барин вызывал к себе статных полнотелых девиц, заискивающе улыбавшихся под его оценивающим взглядом, а потом хваставшихся друг перед дружкой обновками. Иногда в доме оказывались деревенские женщины, как правило, ненадолго, и чаще дворовых стыдившиеся барской милости.
Но вот Иван Иванович стал поглядывать на меня, не слишком довольно:
- Совсем не растёшь, тощая, не кормят тебя, что ли?

 Отправлено: 21.02.06 23:45. Заголовок: Re:

Я замирала, надеясь, что барин, разочаровавшись в моей внешности, оставит меня садовницей и музыкантшей, не возьмёт в постель. С детства я могла видеть во дворе случки животных, и знала - между людьми всё так же, от этого появляются как щенки, так и дети. Но люди должны венчаться, иначе - грех, Бог накажет и детей, и родителей. Правда, для крепостных всё не так, если барин прикажет, но я не хотела. Не хотела, чтобы барин сделал со мной то, что делает жеребец с кобылой, а потом забыл, как жеребец, до следующей случки. Не хотела, чтобы среди дворни появился ещё один крепостной - мой ребёнок, нужный родному отцу только как новый лакей или служанка.
Таких в усадьбе было с десяток. Матери бывали выданы замуж за слуг, самые крепкие - в деревню. Харитина осталась не замужем, даже забрюхатев, лестью добилась позволения и впредь угождать барину, а всё остальное время бездельничала, понукая служанок и мало заботясь о малышке, к которой барон был равнодушен. Никому не нужная девочка вскоре умерла, а мать, видя, что ею не привязать хозяина, плакала лишь для виду. От других детей, прижитых то от барина, то от конюха или лакея, избавлялась, едва почувствовав их в утробе.
Нашему хозяину были безразличны её измены. Он сердился только, если девушка, которую считал невинной, оказывалась испорченной - крепко доставалось и ей, после исчезавшей, и следившей за нами старухе. Шептали, что таких дворовых продавали, и не смеялись при этом - у всех по спинам проползал мороз от догадок, куда. Заподозренного любовника после порки отдавали в солдаты. Легче отделывались горничные и мастерицы, не намеченные к барской утехе - их просто пороли, позволяя потом выйти замуж. Когда барону докладывали о дурном поведении надоевшей наложницы, он лишь рукой махал: "Что со шлюхи-то взять", и такая девушка не могла надеяться ни на чью на защиту, как бы ей не был противен домогающийся мужчина.

Я не старалась приглянуться барину, мало ела, чтобы остаться худой, опускала голову, гладко причёсывалась, никогда не завивая локоны. Одно время стала горбиться за столом, но барин, рассердившись, накричал на мою воспитательницу, и пришлось вернуться к хорошим манерам.
Федосья была права - нельзя подневольным читать, от книг горько.
Я стала брать в руки только труды по ботанике и садоводству, примирившись с мыслью, что я сама - пустоцвет.
---
Среди дворни я слыла придурковатой, несмотря на знание языков и умение играть, поэтому моего присутствия не стеснялись. Девушки хвастались, кто дольше сумел удержать хозяйское внимание, смеялись над глупой Парашей, расплакавшейся в спальне, наказанной поркой и отправленной в деревню замуж за одного из крестьян. Говорили, непривычная к деревенской работе, она скоро спала с тела и умерла первыми же родами. Я не выдержала:
- Что тут смешного? Бедная Параша! - и поразилась злости девушек:
- Ты нам глаза колоть вздумала? - прошипела общее мнение Харитина.
Я растерялась.
- Вовсе нет! Мне её просто жаль стало.
- Себя пожалей, дура!
Кто-то прибавил:
- На неё не то, что господа, лакей не позарится, - все засмеялись, теперь надо мной.
Я смолчала, подумав, что быть некрасивой для меня - лучшее. И к лучшему считаться глупенькой - мне не учиняли допроса, когда какая-нибудь девушка попадала под подозрение. Строгий цербер дворецкий, пытливо допрашивая слуг, кто что приметил, меня оставлял в покое - Анька одни лишь цветы видит. Для дворни я была всего-навсего дурочкой Анькой.

Прошёл ещё один год, мне исполнилось шестнадцать. Хотя ела я мало, время сделало заметной грудь, под кожей появился тонкий слой жира, я чувствовала, хотя не осознавала, изменения в своём теле. Банщица, проводя рукой по моим бокам и спине, не без удивления приговаривала:
- Гляди ж ты, тощая, а гладкая.
Безмятежности пришёл конец. Однажды мой помощник принёс мне из поля букет васильков. Переминаясь с ноги на ногу, проворчал:
- Ты в саду, да в саду, а в поле тоже цветы красивые.
- Спасибо, Мишенька! - я была растрогана знаком внимания, но пока не умела понять - они предназначены юной девушке, а не подружке по детским забавам. Мне в тот день Харитина фыркнула:
- Мишка тебе самая пара, он дурак, а ты - дурочка!

 Отправлено: 21.02.06 23:47. Заголовок: Re:

Молодой барин, уже офицер, как-то приехав летом домой, вдруг сделал мне подарок - книгу о розах. В ней были сотни сортов с описаниями особенностей роста, советов по хранению их, срезанных с куста, и множество других интересных вещей.
Получив книгу, я раскраснелась от благодарности и удовольствия. Владимир Иванович засмеялся:
- В нашем саду и так лучшие розы в уезде, а теперь твоими стараниями на всю губернию слава пойдёт.
Он велел мне идти рядом, пока он обойдёт сад. Хвалил аккуратные дорожки, поросшие травой, подстриженные газоны, мой вкус в разбивке клумб, увитую плющом и жимолостью беседку. Удивился растущему в дальнем уголке чертополоху, и мне пришлось признаться, что его цветение я нахожу очень красивым.
- Чертополох - сильный, гордый и умеет за себя постоять.
- Символ Шотландии, - задумчиво откликнулся молодой барин.
- Разве не шиповник? - удивилась я.
- Может быть, оба, если шотландцы любят колючее, - ответил мой будущий хозяин.
- Многие овощи и ягоды цветут изумительно, не хуже цветов, которые выращивают для красоты. Взять хоть артишоки, или даже картофель, - я оживилась и говорила больше, чем обычно, - В стеклянной горке в гостиной есть старинная статуэтка из фарфора, там к поясу дамы приколот букетик цветов картофеля.
- Какая ты глазастая! – улыбнулся Владимир Иванович, - И всё такая же чудачка, - он, как прежде, хотел потрепать мои волосы, но они были зачёсаны слишком туго, и получилось, что большая ладонь погладила меня по голове.

Я вдруг подумала, что молодой барин больше смотрит на меня, чем на сад, и отогнала эту мысль. Ведь я некрасива, а он хорош собой необыкновенно. Ни у соседей, ни между гостившими молодыми господами не знала я никого, способного сравниться с ним. Ловкая стройная фигура, сильные руки, легко управлявшиеся с самым строптивым конём, и красивое лицо с дерзкими светлыми глазами, обрамлённое тёмными волосами. Дворовые девушки заглядывались на него, передавая из уст в уста рассказы о его победах над благородными. Некоторых, самых пригожих служанок, Владимир Иванович удостоил мимолётным вниманием, и они смотрели на других с превосходством. Гордившийся сыном старый барин на обычные шалости молодого дворянина глядел сквозь пальцы, спутавшихся с поручиком девок даже не ругали, только замуж отдавали скорее. Иван Иванович предусмотрительно заботился, чтобы его мальчик, по юной горячности, не влюбился в дворовую и, чего доброго, не вздумал принять всерьёз какого-нибудь байстрюка. За обедом иногда нравоучительно произносил:
- Женщины низших сословий по природе распутны. Коли какая вздумает ломаться - не верь, она только цену себе набивает.

Девушкам велено было молодого барина слушать так же, как старого, но и без приказа шептались - Владимиру Ивановичу отказать невозможно. Я однажды, записывая особенности роста редких и дорогих орхидей в оранжерее, услышала доверительную беседу между молоденькой горничной и вышивальщицей:
- Барчук-то ласковый, слова говорит нежные...
- Не то, что старик, возьмёт своё и тотчас прогонит, - завистливо отозвалась подруга.
- Слава Богу, миновало меня, а теперь уж не позовёт, сразу замуж, - вздохнула первая.
- Ой, тише, смотри, - первая заметила меня и показала пальцем.
- А, пустое, всего лишь Анька, - пренебрежительно отмахнулась вторая, - Ей и невдомёк, о чём мы толкуем.
- Думает, люди, как цветы, - фыркнула собеседница, - А может, и не расслышала, - посмеиваясь, обе удалились.
Почему иногда со мной обращались, как с глухой? Слышала я прекрасно, спасибо урокам музыки. Впрочем, старалась пропускать мимо ушей то, что меня не касается, глядела в сторону, меня, верно, считали рассеянной, выражаясь грубее.

Ни в одном, даже самом укромном уголке души, я и представить не могла, что привлеку особое благосклонное внимание молодого барина. И, действительно, в день, когда мне подарена была книга, поручик, осмотрев сад и похвалив мои старания, велел сделать букеты для княгини и княжон Долгоруких, щедро наградив за труды.
Мне было весело в тот день, я напевала, перевязывая ленточкой розы, но Кузьма испортил мне настроение хмурым:
- Никак, молодой барин положил на тебя глаз?
Я удивилась:
- Что ты, Кузьма, разве я такая, чтоб господам приглянуться?
- Глупая ты, вот что скажу, - мой друг садовник вздохнул, - Невеличка, верно, зато кость у тебя тонкая, как у благородных. А нашему барину, я об Иване Ивановиче, первое дело - руки красивые. Как на картинках аглицких. Федосья говорит, таких, как у тебя, ни у кого нет в усадьбе, да и среди дворянок - не часто увидишь.
В галерее и библиотеке висели копии и гравюры портретов Ван Дика, голландца, писавшего с англичан. Я вздрогнула, подумав, что могла бы позировать для художника, и припоминая, как строго барин наказывал беречь руки.

 Отправлено: 23.02.06 13:40. Заголовок: Re:

3 ---
Взгляды старого барина становились внимательнее, он чаще прежнего приказывал подойти к нему в гостиной, брал за подбородок, слегка поворачивая голову вбок, любовался руками, и как-то раз удовлетворённо отметил Федосье:
- Смотри ж ты, пальцы тоненькие, длинные, ровные, у настоящих аристократок таких днём с огнём не сыщешь. А нога? - он приподнял подол, - Ножка изящная.
Я сгорала от стыда, заливаясь румянцем, но барину и это понравилось:
- Кожа-то, как шёлк, и, - он решил, что на него нашло поэтическое настроение, - На шёлке разбросаны розовые лепестки, - усмехнулся так, что у меня похолодело в животе, - Носик точённый, глазки с хорошее озерцо... Хороша... Даже лучше, чем я думал, приглядываясь к ней малышке.
Он коснулся моего уха:
- Не прячь под волосами такие милые ракушки. Серьги-то совсем простенькие, можно получше купить. Хочешь красивые серёжки?
Я чувствовала на лице его дыхание, пришла в смятение и пролепетала:
- Дозвольте купить красивую куклу, - я старательно округлила глаза и сложила губы, надеясь сама стать похожей на куклу.
Моя хитрость удалась. Барин, смеясь, убрал руки и заметил Федосье:
- Аня - совсем ребёнок, пожалуй, с год подрасти нужно. Грудь попышнее станет. Может, и меньше года, - он задумался, не сводя с меня пристального взгляда, - Специально готовить не стоит, - от его ухмылки я чуть не закричала, - Но бельё и платье ей сшить понаряднее, пусть привыкает. Комнату выделить просторную, тёплую, без сквозняков. Масла втирать не надо, кожа и так хороша, пахнет, - хозяин наклонился ко мне и втянул воздух ноздрями, - Превосходно. Недаром с цветами возится. Немного мускуса не помешает, передай банщице. Чуть-чуть, для пикантности. Но смотри, - он сурово погрозил пальцем, - Испортят девку, кто угодно, даже мой сын, взыщу втрое! Этот кусочек полакомее других будет, - обратился ко мне, - Я девкам разрешил угождать Володе, какую захочет, а ты не смей. Не то... - он не закончил, но мрачная угроза в голосе и взгляде была очевидна.

Барон вышел из комнаты, а я рыдая, упала на грудь Федосьи. Добрая женщина, не безразличная ко мне, причитала:
- И сделал же тебя бес на дворянку похожей. Тихо, тихо, слезами не поможешь.
Я не в силах была остановиться, и к вечеру впала в горячку. Несколько дней не сходил жар, Федосья боялась за мою жизнь, хотя призналась потом - тот, кто желает мне добра, молился бы о моей смерти. У неё не хватило духа дать мне ядовитый отвар, приготовленный старой Пелагеей, матерью Кузьмы. Я заменила своей воспитательнице дочь, и, пусть опозоренной, Федосья хотела видеть меня живой. Когда я стала выздоравливать, она после каждого посещения барином моей каморки обнимала меня и шептала:
- Плетью обуха не перешибёшь, Аня, помучаешься, да может после легче станет.

Старый барон не на шутку беспокоился, что я могу умереть как раз тогда, когда он предвкушал удовольствие, жалел, что затянул время и сердито ворчал:
- С чего это она расхворалась? На кухне, что ли, дряни съела? Или в саду поранилась ядовитой травой? Жук какой-нибудь мог укусить?
Мысль, что на меня могли произвести такое действие его слова и разглядывания, явно не приходила ему в голову. Вынесенный врачом - какая честь, мне позвали врача, а не знахарку, - вердикт "нервная горячка" вызвал у хозяина лишь раздражение - нервы у дворовой? Что за остолоп этот доктор!
Когда я смогла встать с постели, то была похожа на собственную тень. Экономка с кислой миной сообщила мне:
- Барин велел тебя выхаживать, и травами, и лекарствами, и молоком, вон как заботится. А ты, бесчувственная, где твоя благодарность?
Благодарности не было и в помине, слишком хорошо я понимала - после утехи моё здоровье, да и сама жизнь, станут барину безразличны.
Молодость брала своё, я поправлялась и скоро могла выходить в сад, где не радовали даже самые любимые цветы. Не знаю, что бы я сделала, будь барин постоянно в усадьбе и терпи я каждый день его взгляды, но это время он чаще прежнего уезжал в город или гостил у соседей. Во мне затеплилась надежда, что болезнь лишила меня привлекательности в его глазах, его занимают другие развлечения. Дворовые шептались о связи барина с живущей неподалёку вдовой, я молила Бога, чтобы это оказалось правдой, и благородная женщина всерьёз увлекла Ивана Ивановича.

 Отправлено: 23.02.06 13:45. Заголовок: Re:

За мной всё время следила одна старуха из прислуги, как оказалось, сумевшая внушить барину, что я немного не в своём уме, и Иван Иванович при встречах стал менее откровенен в своих намерениях. Разговаривал почти ласково, дарил подарки, хвалил усердие в саду, французский и игру на рояле. Я была юна, неопытна, мне очень хотелось поверить, что он смягчился. Бывали дни и целые недели, прожитые спокойно, но острый взгляд барина, пронзавший из-под бровей, не позволял долго оставаться в самообольщении.
Прислуга, видя мою тоску, утвердилась в мнении о моей глупости. Харитина ворчала:
- Привалило счастье дурище, а ей хоть бы что. Будь ума хоть с полушку, ходила бы разодета, сложив свои расчудесные ручки, а она куксится. Надоест барину, будет знать.
---
Барин жил в своё удовольствие, принимал и навещал соседей, объезжал угодья, взыскивал недоимки с мужиков, распекал дворню, требовал безупречности от слуг, особенно в присутствии гостей. Среди окрестных помещиков барон считался не самым суровым хозяином. Рачительный, строгий, вины не спускал, но бросившись ему в ноги, можно была значительно смягчить наказание. Действительно не терпел он непослушания. В детстве меня поразил случай с помощником управляющего - молодым смышлёным парнем, выучившимся считать до того складно, что сумел поймать тогдашнего немца на воровстве. Все ожидали награды ему, но барин, прогнав мошенника, сквозь зубы процедил одобрение Тишке и впредь был к нему придирчив. Бедняга, на время заместив управляющего, старался изо всех сил, но Иван Иванович доверял ему всё меньше и меньше. Однажды Тихон осмелился возразить желанию барина продать лес ради покупки породистых жеребцов, уверяя, что года через три лес достигнет лучшего качества и выручить за него можно будет дороже, а доходов поставить конный завод всё одно не хватает. Барон закричал так, что слышали полдома:
- Учить меня вздумал, холоп! Я тебя выучу! - велел выпороть парня кнутом.
Тихон стал молчалив и задумчив, на ворчание Федосьи, в своё время учившей его немецкому, на котором написаны были собранные в библиотеке труды о сельском хозяйстве, не отзывался. Напрасно воспитательница моя его уговаривала:
- Кланялся бы почаще барину, повинился бы перед ним, а то возгордился умишком, вот и схлопотал горячих.
Тихон молчал, а в день приезда нового управляющего запил горькую и три дня не приходил в себя. К моему удивлению, барин отнёсся к такому проступку снисходительно и даже благодушно:
- Что взять с мужика! - никакого наказания не назначил.
Ненадолго протрезвев, Тихон сдал дела, выслушал насмешки, снова напился, по дороге из трактира попал под снег, свалился в канаву и замёрз насмерть. Барин, услышав о несчастье, пожал плечами и бросил:
- Выучился, дурак, на свою голову. Жаль, совсем без грамотных в хозяйстве не обойтись, а то бы каждого сёк, кого с букварём бы застали.
Хозяйство было большое, требовались и простые работники, и умеющие покупать, продавать, да угодить барину, желавшему усладить себя и гостей музыкой, чтением вслух, а также особым образом, для чего среди прочих предназначена была я.

Через некоторое время после моего выздоровления он вновь стал вызывать девушек в спальню. Экономка без обиняков рассказала в людской:
- Полюбовница-то господская больно до подарков охоча, бросил её, говорит, с холопками и дешевле, и приятнее. Есть у него товар не хуже, чем благородная, - Марфа осклабилась в мою сторону, - Неужто о тебе?
Я опустила голову, и на меня тотчас прикрикнули:
- Дура! Барин и так с тобой долго манежится, давно пора тебя... А всё тянет.
- На сладкое, - злобно фыркнула одна из новых наложниц, прислуживавшая барину старательно, но не слишком удачно - подарок ей сделан был скромный.
- Да чем в ней лакомиться? - чей-то мужской голос прозвучал с искренним недоумением, - Кожа да кости.
- Барин велел подкормить, - давилась смехом кухарка, - Кабы не причуда его, про руки, побрезговал бы, точно.
Я убежала, провожаемая общим хохотом. Есть стала ещё меньше, чем прежде, но не могла поспорить с природой - кожа моя была белой и гладкой, а грудь стала больше, о чём банщица, без сомнения, доложила барину. Остатки надежды были уничтожены очень скоро.

 Отправлено: 23.02.06 13:46. Заголовок: Re:

Я пряталась от людей в саду, и однажды была застигнута соседкой, княгиней Марьей Алексеевной Долгорукой. Её сиятельство придирчиво рассмотрела мой реверанс, и надменно молвила:
- Ты, что ли, разбиваешь клумбы и составляешь букеты?
- Я, Ваше сиятельство, - я вновь присела.
- Руки-то не садовничьи, - недоверчиво отозвалась дама.
- Барину угодно, чтобы я играла ему на рояле, руками работать запретил, дал помощника.
- Ну это уж блажь, - протянула княгиня, спохватившись, велела: - Покажи-ка мне, что тут есть.
Я провела хозяйскую гостью сначала по саду. Был разгар лета, пышности нашего цветника мог бы позавидовать любой в округе, как я слышала от бывавших за пределами усадьбы. Кусты и деревья радовали обилием плодов.

Особо княгиня отметила мою гордость - розарий, с досадой протянув:
- Ишь ты, махровые у меня вовсе не приживаются, а здесь - всех цветов, не сосчитать, сколько.
С минуту поразмыслив, Марья Алексеевна продолжила расспросы:
- Овощи и зелень растить умеешь? Или только баловство - цветы?
- Барин нашим огородом доволен, - сдержано ответила я.
- Помню, на тыквы прошлым летом вся округа дивилась, и зелень к столу сочная. Лечебные травы? - княгиня хотела знать всё.
- Чистотел, подорожник, шалфей, ромашку растим здесь, за зверобоем и другими девушки в лес ходят.
- Девки глупые, поди, отравы притащат.
- Я всегда сверяю с рисунками из труда по ботанике.
- Грамотная, значит? Я сразу поняла, - её сиятельство глядела хмуро, - Ладно, - Марья Алексеевна повернулась ко мне спиной и направилась к дому.
За обедом я, как обычно, тихонько наигрывала что-то, способствующее пищеварению. После десерта барин довольно откинулся в кресле, беседуя с гостями - семейством Долгоруких.
- Обед у Вас, как обычно, пальчики оближешь, - похвалила её сиятельство.
- Стараюсь не разочаровать такую знаменитую хозяйку, - отозвался комплиментом хлебосольный барон.
- Сегодня я гуляла по Вашему саду, - продолжила Марья Алексеевна, - Хоть и разбаловали Вы Вашу садовницу, её белые руки - просто неприлично, но, придётся признать, других таких роз и рододендронов в округе нет.
- Аня - девочка ко всему прилежная и старательная, - скользнув по мне взглядом, - небрежно похвалил барон.
- Вы прежде не были большим любителем цветников, - вела к своему княгиня.
- И сейчас не любитель. Всё для дорогих гостей.
- Не сделаете мне одолжение по-соседски?
- Что прикажете, Марья Алексеевна? - хозяин был сама любезность.
- Продайте мне эту девчонку. Мужчине цветами гордиться смешно, сын Ваш когда ещё женится, а мне как раз удовольствие. Да и молодёжь когда в доме собирается с моими девочками, гулять среди цветов куда как приятно. На моего садовника надежда плоха, секи не секи последнее время, всё одно - знай пьёт горькую. Женю Гаврилу на ней, так хоть будет с кого спросить.
Я всё слышала, заставляя себя продолжить игру.
- Или нет, - княгиня с сомнением оглядела мою фигуру, - Лучше её замуж не отдавать, тощая она, помрёт родами, одни убытки.
- Маша, Маша, при девочках... - тихонько одёрнул её супруг.
- А, - отмахнулась княгиня, слава Богу, посторонних нет, а дочерей к хозяйству приучать нужно. Только вот, - княгиня лукаво улыбнулась, по секрету от кавалеров. Им, дуракам, ангелов подавай, как будто ангелы заботятся, чтобы в доме не текла крыша, а от птичника не было бы одних убытков.
- Маменька, мы пойдём в сад, подавив зевок от привычного нравоучения, молвила старшая из княжон.

Барышни вышли, а разговор пошёл откровеннее. Барон решительно заявил:
- Уж простите, дорогая соседка, Аню я не продам. Ежели угодно, цветы и фрукты из моего сада всегда к Вашим услугам. Будете выдавать замуж Ваших красавиц, - он был сама доброта, - Анна и церковь, и комнаты цветами уберёт всем на зависть, а продать, уж извините.
- Балуете Вы девку! - шутливо погрозила пальцем княгиня, - И одета лучше, чем ей подобает, и играть обучена слишком хорошо, и грамотная, главное - держу пари, порки не знает.
- Да не за что вроде было, - барин пожал плечами, - Девка тихая, скромная, послушная. Возится себе в саду, а умом - чистый ребёнок.
- Разве можно так рассуждать? - с укором возразила её сиятельство, - Про тихий омут поговорку Вы знаете. За грамотными особый присмотр нужен, вот от кого благодарности не дождёшься. Вместо того, чтобы по гроб жизни за господские милости Бога молить, только и мечтают, как вольную выправить.

 Отправлено: 23.02.06 13:47. Заголовок: Re:

Барин задумчиво разглядывал меня и посоветовался с почтенной гостьей:
- Вы считаете, малышка созрела для замужества? Она тщедушна, недавно болела...
- В деревне давно бы замуж отдали, - отмахнулась княгиня, потом в ней проснулось любопытство, дама перевела взгляд с соседа на меня и понимающе усмехнулась:
- Вы всё такой же озорник, Иван Иванович. Не пора ли угомониться?
Мне хотелось провалиться сквозь землю.
- Я - вдовец, Марья Алексеевна, - не счёл нужным опровергать её догадку барон.
- И что Вы нашли в этой замухрышке? - скривила губы почтенная дама.
На моё счастье, пьеса была простая, а если я и сбилась, увлечённые беседой господа не заметили огрехов игры.
- Не скажи, Машенька, - проснулся от дрёмы старый князь, тотчас сникнувший под строгим взором супруги.

Настроение у княгини явно испортилось, она продолжила весьма сердито:
- Я её у Вас купить готова, не сейчас, так после. Заплачу хорошо, только если не будет брюхата. Байстрюки на дворе мне не нужны. И всю дурь, какая есть у неё в голове, скоренько выбью.
- За что Вы её собираетесь наказать? - усмехнулся барин, наливая себе ещё чаю.
- Найдётся. Вы распустили прислугу, а порка ей причитается хоть за то, что без Вашего позволения давеча показала мне сад.
- Помилуйте, Марья Алексеевна, - такой поворот удивил даже моего хозяина, - Мы же с Вами друзья и соседи, слугам прекрасно известно. Я бы рассердился, вздумай кто тревожить меня по таким пустякам.
- Их дело - слушаться, а не рассуждать. Если надоедают, можно поучить иногда, но куда легче, чем коли без спроса, сами решат, как поступить.
- Да, сударыня, - задумчиво согласился барон, - Излишнее усердие подозрительно. Они ведь милости барской не чувствуют, хуже того, - Иван Иванович понизил голос, - Сами хотят благодарности.
- И не говорите, батюшка, и не говорите, - горячо подхватила княгиня.
Наконец, меня отпустили, вернее выгнали сердитым: "Ступай, надоела", и я ушла на еле сгибающихся ногах. Говорили господа по-французски, но хозяин мой знал, что я понимаю. Ему было всё равно, что я слышу, или он нарочно держал меня в комнате весь разговор?
Сомневаюсь, что нарочно, я была слишком ничтожна, но воспользоваться услышанным барин не преминул, и вечером, приказав мне за ужином налить ему бренди, молвил:
- Вот видишь, Аня, как я к тебе добр. Помни, и будь благодарна.
Я склонилась в поклоне и поцеловала его руку. Довольный барин отпустил меня в этот вечер.
Мной овладела апатия. Кто я такая, чтобы заботиться о достоинстве и чести? Что ждёт меня в жизни, кому я нужна? Мои друзья, такие же бесправные, как и я, примирились с моей участью и утешали так, как будто это уже произошло. Цветам нужно солнце, нужна вода, нужны руки, ухаживающие за ними, всё равно, чистые или нет.

 Отправлено: 23.02.06 22:08. Заголовок: Re:

Я держалась тише воды, ниже травы, но, видимо, в глазах барина была особенным лакомством, и насладиться мной собрался он не откладывая, со вкусом. Из Петербурга приехала бойкая мамзель, по указаниям которой мне сшили кружевное бельё и платье с низким вырезом, державшееся, как я с ужасом заметила, на живой нитке. За обедом француженка, не стесняясь моего присутствия, проворковала замаслившемуся от её слов барину, что я как будто сошла с картины Буше, и спросила, как долго он хочет держать меня у себя. Старик, усмехнувшись, сказал не то ей, не то мне:
- Посмотрим. Если Анечка окажется хорошей девочкой... Ты ведь умница, Аня? - он усмехнулся в усы, - Может, я её в другие руки и вовсе отдавать не стану, сколько бы не посулили. Старею, простые девки скоро надоедают, вырастил чудненькую малышку, так зачем ещё искать... Ты, Анечка, будешь послушной и ласковой со своим барином?
Он велел мне подойти, взял руку, погладил, а мамзель со смехом произнесла:
- До ночи уж дотерпите.
- Ваша правда, я долго ждал, и сегодня торопиться не стану, не мальчик, - он призадумался, не сводя с меня глаз, - Аня явно робеет.
- По первости, - вставила гостья.
- Да, но откладывать хватит, чего доброго..., - он умолк, а дама залилась смехом.

Я вышла из гостиной, встала в коридоре, прислонившись к стене. Федосья меня уже дожидалась, обняла, увела к себе и велела выпить настой.
- Не плачь, глаза будут красные, рассердишь барина, а жалости всё равно не дождёшься.
До самого вечера моя воспитательница ни на шаг не отходила от меня.
Стемнело. Банщица меня мыла особенно тщательно, не забыв сказать, что барин в бане уже побывал. Француженка прыснула мне на волосы каплю духов, в аромате которых я не могла узнать ни один из цветов, а потом облачила в кружева и шёлковое платье.
Расчёсывая и раскладывая по плечам мои волосы, весело верещала:
- Глупенькая, не рада, хотела бы, чтоб сегодня с тобой был молодой и красивый. Вот что я тебе скажу - от молодых, особенно красивых, ты никогда не дождёшься настоящего внимания и заботы. Ты прехорошенькая, даже красавица, если сумеешь воспользоваться тем, что у тебя есть, устроишься в жизни отлично.
Проводив меня в смежную с хозяйской спальней комнату, мамзель поцеловала меня в щёку и шепнула:
- Не бойся, всё будет хорошо, а больно - совсем чуть-чуть.

Я перешагнула порог проклятой комнаты и замерла. Барин сидел на софе в свободном халате, перед ним был накрыт стол на двоих, жестом старик велел мне сесть напротив него. Я опустила на краешек кресла, и осмелилась обвести глазами место, куда попала впервые. От увиденного перехватило дыхание. Смирившись с неизбежным позором, стараясь не думать, как всё произойдёт, я не была готова к мерзким напоминаниям, в изобилии украшавшим стены. В комнате было достаточно светло, чтобы разглядеть гравюры, откровенно изображавшие предстоящее мне этой ночью. Я замерла, должно быть, побледнела, поскольку барин ободряюще заметил:
- Не пугайся, всё не так страшно, как кажется. Не смотри пока, позже, когда обвыкнешься, малышка. Поешь со мной.
Он взял в руки приборы, я последовала его примеру, но не могла съесть ни кусочка. Барин не настаивал, а отужинав, самолично разлил по бокалам какой-то напиток и придвинул один из них мне.
- Выпей, Аня, тебе понравится, и ты перестанешь так дрожать.
Не знаю, что подсказало мне совершенно отчётливо - пригубив вино, или что там было в графине, я пропаду окончательно. Во мне подымалась смирившаяся было обида, осознание мерзости, ждущей меня здесь, отвращение при виде хозяина, приготовившегося не спеша дополнить ужин ещё одним блюдом - мной.

Не узнавая собственного голоса, я пролепетала:
- Благодарю, барин, я не хочу пить.
- А я тебя не спрашиваю, что ты хочешь. Пей, - голос был пока мягок.
Я покачала головой в знак отрицания. Барин нахмурился, но, видно, решил действовать осторожно.
- Аня, глупенькая, тебе будет легче, если выпьешь. Здесь добавлены травы, которые ты так любишь, я нарочно велел приготовить, чтобы тебе в первый раз было не слишком больно.
О бодрящих отварах я слышала от Пелагеи, и поняла - в напиток намешано что-то подобное, помогающее забыть стыд, может быть, горячащее кровь, особенно для мужчин. Я отодвинулась от стола, ещё раз мотнув головой. Глаза барона сузились:
- Ты, я вижу, упрямая, я напрасно надеялся на твоё почтение. Тебе же хуже. Подойди.

 Отправлено: 23.02.06 22:11. Заголовок: Re:

Я вскочила, но на сделанный знак приблизиться не двинулась с места.
- Что ещё такое? - барин стал злиться, - Вздумала ломаться? Забыла со своими книгами и цветами, кто ты такая? - он встал и шагнул ко мне.
Я отпрянула, он, сердитый уже не на шутку, последовал за мной, ещё шаг назад, и дальше - стена. Барон приблизился вплотную, и ледяным голосом произнёс:
- Я не против небольшого кокетства, но не преступай меру, нахальная девчонка, - хозяйские ладони легли мне на плечи.
Зажмурившись, я наклонила голову и подняла руки, набираясь духа его оттолкнуть. Он был совсем рядом, хотел поцеловать меня в шею, усы коснулись щеки… Он стар, но сильнее меня, я попробую, я справлюсь, я должна, будь что будет…

Бесконечное мгновение, когда я была в объятиях барина, оборвалось спасением. Звучный голос заставил старика отпустить меня:
- Отец, Вы уже заритесь на малолеток? Не рановато ли? - на лице распахнувшего дверь Владимира Ивановича читались ярость и злая насмешка.
- Что ты себе позволяешь? - барон обернулся к сыну, а я тихонько отодвинулась от него вдоль стены.
- Право, отец, - гнул своё молодой офицер, - Не ожидал, Вы не настолько стары, чтобы брать таких зелёных, фи, Вам не к лицу.
- Глупости! Аньке уже семнадцать! И тебя это не касается!
- Я бы дал ей пятнадцать, а то и четырнадцать!
- Вздор!
Я пятилась от них под шум ссоры, потихоньку прокралась к двери и выбежала вон. Примчавшись в свою комнату, наспех переоделась в обычное платье и уложила косу вокруг головы. Потом сидела, еле дыша, не зная, чего мне теперь делать и ждать.

Ожидание оказалось недолгим. Я услышала стук копыт и увидела в окно уезжавшего верхом молодого барина. Судя по всему, он недавно прискакал, пошёл прямо к отцу, и его коня даже не успели расседлать. В мою комнату громко постучал лакей:
- Анька, бегом вниз, барин шум поднял в людской, тебя ищет!
Перекрестившись, я вошла в людскую, где была встречена хозяйской пощёчиной:
- Дрянь маленькая, я из-за тебя с сыном поссорился!
Я стояла посреди комнаты, опустив глаза и стараясь ни о чём не думать. Отдышавшись, барон несколько успокоился:
- Чёрт с тобой, ладно. Володя отбивается от рук, я его скоро угомоню, а тебе придётся постараться, чтобы я тебя простил. Я был к тебе слишком добр, но, - он окинул взглядом мою фигуру, - У тебя ещё есть возможность исправиться, - он протянул руку к моему лицу, наверное, желая погладить по щеке.
Я отдёрнулась, про себя твёрдо решив, что своими ногами не вернусь в ту комнату.
- Что? - барин не верил своим глазам, - Ты опять за своё, мерзавка! Немедленно переоденься и ступай, откуда сбежала!
Я отчаянно замотала головой и поразилась наступившей вдруг тишине. Слуги, до того с любопытством перешёптывавшиеся, находя забаву в моём положении и гневе на меня барина, вдруг смолкли, улыбки погасли, я стала центром общего оцепенения. Гнетущее молчание прорезал визг Харитины:
- Брезгует!

Барин, наконец, убедившийся в моём непослушании, побагровел и заорал благим матом:
- Тварь! Запорю! - пощёчины следовали одна за другой.
Прежде молчавшая вместе со всеми Федосья упала на колени, хватая старика за руки:
- Помилуйте, барин, Аня с детства не в своём уме!
Барон ногой отпихнул её:
- Не в своём уме? Не ты ли её упрямству учила?
Добрая женщина не унималась, и я еле слышно шепнула ей, слизнув сочащуюся из губы кровь:
- Не надо, Федосья.
Должно быть, мои слова стали последней каплей. Барин вдруг успокоился и холодно процедил:
- Эта дрянь стоит денег, одной порки для неё мало, - он обратился к француженке, с интересом наблюдавшей за происходящим:
- Сколько, по-вашему, даст за эту девку мадам де Воланж?
Дама пожала плечами:
- Сомневаюсь, что она вообще захочет её купить. Зареклась от упрямых, после того как два года назад одна такая тихоня порезалась. От крови комнату отмывали, да ещё с полицией дело пришлось улаживать.
- Какая полиция, это всего-навсего крепостная!
- В Санкт-Петербурге могут быть неприятности, - твёрдо ответила дама.
- Не беспокойтесь, я велю её сильно выпороть, но так, чтобы кожу не повредить, к мадам её привезут шёлковой. И, - он подумал и расщедрился, - Дорого не возьму.

 Отправлено: 23.02.06 22:11. Заголовок: Re:

Француженка ещё сомневалась, глядя на меня…
- А вдруг она что-нибудь выкинет перед клиентом?
- Неужели у Вас не найдётся такие, что наверное с ней справятся?
Я смотрела даме прямо в глаза, перейдя грань страха. Безразличие к будущему утопило все чувства, и я пыталась себе представить, что может сделать хрупкая женщина, чтобы защитить себя перед мужчиной. Ничего не есть, чтобы не подмешали снотворное, прятать в рукаве булавку, притворившись послушной, укусить за нос, или… Новую мысль подала мамзель:
- Я тут болтала с Вашими людьми, говорят, девчонка всю жизнь возится с травами, вдруг яды знает…
Я чуть заметно кивнула, и француженка отвернулась к моему хозяину:
- Разве что Вы напишете обязательство возместить убытки, которые она может принести. Слывёт дурочкой, выглядит робкой, а на поверку упряма, к тому же неплохо образована - чёрт знает, что от неё можно ожидать.
- Что? - барин возмутился, - Хотите ещё и приплату? Ну нет… Я сам с ней разделаюсь, или… - ему пришла в голову новая мысль, - На неё есть другая покупательница, - он хмуро обратился ко мне, - Не спеши радоваться, дрянь, у Марьи Алексеевны тебе спуску не будет ни от барыни, ни от барина… - старик пришёл в лучшее настроение, - Дура, никуда не денешься, Пётр Михайлович просил уступить тебя на время, в моём доме, я, напрасно отказался, а теперь или он, или княгиня позаботятся, чтобы тебя пороть не забывали. Сделаю одолжение соседке, а уж как там в её доме выйдет - не моё дело.

 Отправлено: 23.02.06 23:57. Заголовок: Re:

5 ---
На другой день французская гостья уехала, а барин отправил записку Марье Алексеевне. Но Долгорукие навещали дальних родственников, господ ожидали к концу следующей недели. В доме оставалась старшая барышня под присмотром двоюродной тётки, вернее сказать, приживалки. Княжна Лизавета Петровна, предвидя от поездки лишь скуку, упросила маменьку избавить её от созерцания стариков, обещающих оставить большое наследство. Как рассказала её горничная, девушка надеялась на визит домой нашего молодого барина. Личный лакей Ивана Ивановича, вручив барину известие, выслушал бормотание:
- Вот незадача, Володя-то уехал, ни дня не остался. Княжна, как узнает, огорчится, конечно. Всё из-за маленькой дряни, - иначе он меня теперь не называл, - Хотя, - барон любил рассуждать вслух, не обращая внимания на прислугу, - Жениться ему ещё рано, зачем зря беспокоить Лизу, она премилая девушка. Вот выйдет замуж, дело другое, Володя своего не упустит... - мысли о сыне улучшили его настроение, и гнев на меня остался без последствий.
Возможно, барин считал ниже своего достоинства месть холопке, довольствуясь тем, что у новой суровой хозяйки мне придётся несладко.
О своей скорой судьбе я узнала в людской. Меня сторонились, как прокажённую, я старалась пораньше выходить в сад и возвращалась после захода солнца. Обедала в сторожке у Филиппа, где собирались немногие, кто жалел меня - Федосья с Кузьмой и его матерью, да Миша, шмыгавший носом. Мы почти не разговаривали, лишь иногда Федосья с тоской твердила:
- Княгине сад нужен красивый, Бог даст, будет милостива к тебе.
- Ежели только князю не приглянёшься, - мрачно возразил ей Филипп, - Держись от них подальше, что от старого, что от молодого.
- Вот горе, князь Пётр уже разглядел её.
- Не надо, Федосья, раньше срока меня оплакивать, - не выдержала я, - Здесь спаслась, может, и у Долгоруких Господь надо мной сжалится.
- Господь, может, и сжалится, а вот господа - нет, - угрюмый старик огородник много повидал на своём веку.

---
Я продолжала ухаживать за цветами, уже не надевая перчаток, не обращая внимания на царапины, которые по вечерам Пелагея смазывала со словами:
- Осторожнее нужно, пока руки загрубеют, не дай Бог, от земли нарывы пойдут.
Барин, гуляя в саду, делал вид, что не замечает меня, а я не подымала головы, даже когда он оказывался совсем рядом.

Дочь моих будущих хозяев, княжна Лизавета Петровна, навещала усадьбу Корфов, скучая дома и надеясь поговорить о Владимире Ивановиче. Старик рад был её визитам, приём барышне всегда был наилучший, и, посидев с хозяином, резвая девушка нередко убегала в сад, чтобы собрать цветов и клубники, а потом, перед возвращением домой, отведать чаю на уютной террасе или в беседке. Однажды во время прогулки её юное сиятельство снизошла до разговора со мной.
- Ты делаешь букеты?
- Именно так, барышня, - я разогнулась, а потом присела в реверансе.
- Владимир рассказывал, что ты думаешь - цветы почти такие, как люди.
Кто бы мог представить - благородные в своих разговорах касаются столь ничтожного предмета!
- Они гибнут при дурном обращении, барышня.
Княжна оживилась:
- У нас в саду цветы не такие роскошные, как здесь, маменька говорила, хочет тебя купить.
- Мой барин меня продаёт, - я надеялась, что голос звучит бесстрастно.
Лизавета Петровна с удивлением осведомилась:
- Ты так спокойно говоришь - продаёт, покупают... Тебе всё равно?
- Господи, Лиза, что за затея! - ни я, ни княжна не заметили, как барин подошёл к нам по дорожке, укрытой кустами, - О чём говорить с негодной девчонкой! Не её дело, что решат хозяева!
- Но продают ведь её! - барышня давно привыкла, что хорошенькие кудрявые ягнята превращаются в жаркое, но что есть люди, которых следует считать бессловесной скотиной, добрая девушка ещё не осознала.
Барон поспешил преподать ей полезный урок:
- Лиза, Лиза, - голос старика звучал мягким укором, - Вы роняете своё достоинство, запросто беседуя с прислугой. Конечно, некоторая короткость с личной горничной извинительна, что ж поделать, юность беспечна. Но эта девка станет работать у Вас в саду, и никакое снисхождение к ней неуместно. Боюсь, Ваша матушка будет и так слишком милостива к негоднице за её цветы. Но помните, моя дорогая девочка, дворовые - самое неблагодарное племя, а что до этой, - он не мог даже перед гостьей скрыть злобу, - Куда хуже всех остальных.

Княжна в удивлении заступилась:
- Чем она виновата? Я помню, как Вы хвалили её игру на рояле и прилежание в работе.

 Отправлено: 24.02.06 00:00. Заголовок: Re:

- Напрасно хвалил, она возомнила о себе… - мне вновь достался тяжёлый взгляд, а барон продолжил урок: - Запомните, милочка, с ними нельзя поддаваться жалости, иначе не сможете удержать их в руках. Некоторые мягкосердечные помещики глубоко заблуждаются, ожидая от дворовых чувств, смешно сказать, благородных, поверьте мне, Лиза, ничего подобного у них и в помине быть не может.
Мне вдруг захотелось спросить: «Кого Вы пытаетесь убедить, Иван Иванович, княжну, меня или себя?».
Барин как будто забылся:
- В молодости я, помню, был глуп… - он очнулся, взял княжну под руку, и, вновь не замечая меня, удалился в дом вместе с изумлённой барышней.

---
Бог весть, как сложилась бы моя судьба в доме у Долгоруких, но эта участь меня миновала. Проводив княжну Лизу, старик велел седлать коня для прогулки, хотя давно не ездил верхом. То ли он сам отвык от стремян, виной ли стала случайность, но лошадь понесла, а всадник свалился, сломав шею.

Наследник приехал через день, не застав отца живым. После похорон, проводив последнего соболезновавшего, поручик остался в гостиной наедине с бутылкой вина. Пил всё ночь, следующий день спал и к вечеру вновь взялся за бутылку. Я уже собиралась лечь спать, когда мне велели спуститься к нему.

Мой новый хозяин был страшен. Небрит, глаза запали, нос обострился, барон по-волчьи смотрел на меня из-под тёмных бровей. Я стояла перед ним, надеясь, что мой испуг не слишком заметен сквозь пьяную пелену.
- Подойди ближе, - наверное, он не мог разглядеть меня хорошенько.
Я сделала шаг.
- Ближе, - он встал, пошатнулся, обхватил ладонями мои щёки:
- Ты спала с ним? – не услышав ответа, продолжил, сильно сжав руки: - Ты была наложницей моего отца?
Страх сковал меня, я не могла понять, зачем он спрашивает об этом, но нашла в себе силы отрицательно покачать головой.
- Лжёшь! – его крик оглушил меня, - Я видел, как ты к нему льнула!
- Я надеялась, что сумею его оттолкнуть… - мой лепет не убедил его.
Барин рассмеялся, его лицо исказилось гримасой, означавшей, должно быть, презрение.
- Оттолкнуть! Никто его не отталкивал… - он слегка успокоился.
- Анна, я тебя не обвиняю, это бессмысленно. Отец был твоим барином, ни одна дворовая не могла отказать ему. Но теперь твой барин я, и я хочу услышать всё от тебя! Правду! – он смотрел на меня расширенными зрачками.
Я подумала – если оклевещу себя, он оставит меня в покое и перестанет замечать, но голова моя дёрнулась влево прежде, чем я смогла что-нибудь сообразить. Мне не хотелось, чтобы Владимир Иванович считал меня падшей…
Он вдруг поник:
- Ты всё-таки врёшь.
- Зачем Вы спрашиваете, если не верите? – я не узнавала собственного голоса.
Он рассердился на мою дерзость, с которой я посмела задать вопрос:
- Вот как? Не верю. Разве можно тебе верить, кто ты такая, чтобы я… - он сделал паузу, перевёл дух, - тебе, - снова пауза, - верил!

 Отправлено: 24.02.06 00:01. Заголовок: Re:

Я молчала, не видя значения в словах, а в пьяном мозгу барина возникла новая мысль:
- Я всё узнаю.
- Другим дворовым Вы доверяете больше?
- Смотря кому. И на сей раз обойдусь без дворовых, - он мерзко ухмыльнулся и позвонил в колокольчик.
Поспешившему на зов лакею велел привести деревенскую повитуху и опустился в кресло, вновь налив себе вина. Я недоумевала, зачем понадобилась повитуха, а барин нарочито не обращал на меня внимания. Ноги затекли от долгого ожидания, но под конец смутно знакомая мне бабка вошла в гостиную и поклонилась.
Барон перевёл на неё глаза:
- Вот она, - он показал на меня пальцем, не выпуская из руки бокала, - Твердит, что она невинный цветочек. Я хочу вывести её на чистую воду. Пойди с ней в её комнату и осмотри. Ты знаешь, как, - он отвернулся от нас.
Старуха, гадко улыбнувшись, велела мне идти вперёд и последовала за мной. Я догадалась, что меня ждёт, колени дрожали, я напрасно себя уверяла, что меня всего-навсего осмотрит старая женщина, чуть подробнее, чем в бане… Как мерзко…
---
Я перевернулась на живот, уткнувшись в подушку, а сделавшая требуемое барином повитуха вышла за дверь. Должно быть, хозяин не дожидался в гостиной, кому, кроме него, женщина могла говорить:
- Целёхонька! В самый раз сорвать цветочек… - я легко представила выражение её лица, - Останетесь довольны, барин.
- Ладно, вот тебе. Уходи, - голос хозяина донёсся до меня, приглушённый дверью.

Владимир Иванович вошёл в мою комнату. Зачем? Сорвать цветочек? Я не пошевелилась. Как ни странно, барина не возмутило моё вопиющее неуважение, он лишь тихонько сказал:
- Аня, я напрасно обидел тебя. Я был уверен… Тогда, мне показалось, ты сама этого хочешь, да и из прислуги кто-то брякнул о тебе гадость. Аня, ты слышишь?
Я сдавила уши ладонями, а он заметил, наконец, в каком состоянии мои руки:
- Господи, что с твоими руками? – он слегка коснулся их, - Бедная, мне следовала по ним догадаться, что ты не в милости у отца. Не бойся, я не стану тебя ни к чему принуждать, ты будешь растить цветы и играть на рояле, как прежде. Одевай перчатки, не надо так…
Он по старой привычке слегка поворошил мои волосы и вышел.

 Отправлено: 25.02.06 23:37. Заголовок: Re:

6 ---
Владимир вернулся в гостиную к своей недопитой бутылке. С силой швырнул её о стену. Как нелепо, как жестоко он поступил с безобидной девочкой, только и желавшей, чтобы её оставили спокойно растить цветы. Почему? Какое ему дело, была ли Аня одной из отцовских наложниц? Всего лишь крепостная садовница... Почему, когда, приехав домой, и по многозначительному «барин заняты очень», догадавшись, чем, в ответ на ленивое: «с кем на сей раз?» он услышал: «с Анькой», у него вывернуло душу?
Сначала поручик не понял, перебирая в уме горничных. Не то, что особенно тщательно, но он избегал делить с отцом женщин, даже дворовых. Равнодушно уточнил: «с какой Анькой?», равнодушно смотрел на скабрезную физиономию дворецкого, пока не осознал смысл ответа: «с дурочкой из сада». Перед ним вспыхнул облик маленькой феи цветов, худенькой, почти бесплотной, в глазах которой он находил приснившиеся в детстве сказки. Не отдавая себе отчёта в нелепости вмешательства, Владимир помчался наверх, ворвался в комнату отцовских развлечений и увидел заставившее его схватиться за косяк зрелище.
Анна, положив руки на грудь старого сатира, с закрытыми глазами наклонила к нему голову. Злая насмешка сорвалась с губ молодого барона почти непроизвольно. Новая услада отцовской спальни казалась невинным ангелом, ничего не понимающим ребёнком, тем отвратительнее была её готовность к рабскому угождению. Или ей нравится? От внимания Владимира не ускользнули роскошь её наряда и аромат дорогих духов. Разве всесильный барин, холящий красивую игрушку, может быть противен для крепостной? Но никакие резоны не могли в тот вечер удержать язык непочтительного сына. Отец, что Вы нашли в таком ребёнке? Насмешки стекали одна за другой, за препирательствами отец и сын упустили миг, когда их предмет ускользнула из комнаты.

Владимиру стало легче дышать, но он с горечью подумал - она ведь вернётся. Сама, ради шёлкового платья, или просто не мысля, что барина можно ослушаться. Накал разговора притух, Иван Иванович поучал сына вполне дружелюбно:
- Я ждал тебя только завтра, что это ты так спешил, да ещё вздумал врываться ко мне?
- Парад рано закончился, я решил не откладывать, машинально ответил поручик, - Но почему именно Анна? Её же от земли не видно, да и слывёт не от мира сего.
- Не скажи, сынок, не скажи, - старик огладил бороду, - Мало ты понимаешь в женщинах, если не разглядел такого бриллианта. Или, - барон усмехнулся, - разглядел прежде меня? Едва ли, ты был совсем мальчиком, когда Аня уже обещала стать красавицей. Ума ей в самый раз - обучилась музыке и хорошим манерам, я просто любуюсь, как она отправляет кусочки в свой маленький ротик, жаль, сегодня от робости не ела ничего. Да, и в садоводстве - сущая энциклопедия. Что ещё нужно для крепостной? - он задумался, - Не философия же? Так и до мыслей вредных недалеко, а о благодарности и речи не будет.
Младший барон стыдился своей вспышки, и продолжил разговор нарочито легкомысленно:
- Я не собирался Вам мешать, просто удивлён Вашим выбором. Ей расти и расти.
- Не морочь меня, - отца было не обмануть, - И младше девку взять можно, правда обычно они спеют раньше, к шестнадцати, а то и к пятнадцати, да и то бывает, нарвёшься на порченную. Ты, никак, сам к ней присматривался?

Владимир промолчал, на что старик сделал вывод:
- Понимаю, прекрасно понимаю. Такую лакомую малышку и в свете встретишь не часто, а тут крепостная, никаких обязательств, одно удовольствие. Володя, - отец положил руку ему на плечо, - Ты молод, у тебя таких будет..., - он сделал неопределённый знак рукой, - Я, в мои годы, женщин только купить могу, да и прежде соблазнить немалого труда стоило. Ты у меня красавец, - старик оглядел поручика с гордостью, - Как твоя покойная мать. Офицер, поди, женщины сами за тобой бегают, не станем же мы, прости Господи, ссориться из-за крепостной. Я порадуюсь на старости лет, едва ли ещё такой случай представится. Аню легко принять за дворянку, юная, свежая... - Иван Иванович пошевелил губами, должно быть, представляя нежную девушку в своих объятиях, - У тебя всё впереди, сынок.
Младший барон с трудом боролся с тошнотой, видимо, выражение его лица было достаточно красноречиво, старик нахмурился:
- Уж не пришло ли тебе в голову жалеть её? Что за фантазия! Она просто холопка! Стыдись! Она для того и создана, чтобы служить своему барину!
- А если не станет служить? - хрипло спросил Владимир.

 Отправлено: 25.02.06 23:40. Заголовок: Re:

В отцовских глазах зажёгся злой огонёк:
- Ей же хуже! Ты прекрасно знаешь, я никому не спускаю непослушания! Да Бог с тобой, - он спохватился, - Аня, конечно, дичится поначалу, барина боится, но это и хорошо. Терпеть не могу развязных девок, уж лучше поскромнее, насколько дворовая может быть скромной. Поверь моему опыту, она уже начала привыкать к новым обязанностям, и к платью новому. Твоя жалость мало того, что неуместна, совершенно напрасна, смешна, наконец.
Поручик вдруг засмеялся, отец улыбнулся, предложил ему выпить, сходить в баню и выбрать какую-нибудь другую служанку, кроме Ани, есть недурны, пусть попроще. Но смех не прекращался, на глазах поручика даже проступили слёзы, и он, давясь смехом, объяснил недоумевающему отцу:
- Вы с ней напомнили мне одну гравюру, что-то о купленной чистоте...
Иван Иванович вспылил:
- Ты ведёшь себя безобразно! Я избаловал тебя! Посидишь месяц-другой без содержания, тогда и научишься почтительности!
- Не смею Вам мешать, отец, - Владимир изобразил шутовской поклон, - Развлекайтесь, как знаете, дома, а я поищу развлечений в столице, - он повернулся на каблуках, вышел вон, не задерживаясь, спустился во двор и поскакал, не взирая на темноту. Остановился на ночлег в небольшом городке, заплатил за услуги местной шлюхи, но в её бесстыдных объятиях не мог забыть горького зрелища.

Ругал себя, смеялся над собственной глупостью, что он ожидал? Конечно, Анна, удалившись от господской ссоры, вернулась продолжить свою службу хозяину. Может быть, даже досадовала на помеху, боялась, что барин сорвёт на ней гнев на вмешательство сына, и проклинала его злополучное появление...
Анна, Анна, кто мог бы представить такого ангела в порочных утехах со стариком. Окружённая цветами садовница казалась воплощением чистоты, скорее творением рафаэлевской кисти, чем живым человеком. Владимир вспоминал, как позабыл о смерти сестры, увидев белокурую головку маленькой девочки, как развеялось наваждение, вернулось горе, но и потом Аня часто казалась ему обитательницей другого мира, где люди разговаривают с цветами. Конечно, мальчик потешался над волшебными сказками, любимыми Лизой, но, глядя на Аню, он думал - может быть, и есть где-то такие края? Княжна жаловалась, что цветник Долгоруких безнадёжно уступает корфовскому, а юный барон смеялся в ответ:
- Ваш садовник не умеет уговаривать цветы распускаться. Наша Анька знает волшебные слова, - дети вместе прыскали со смеху.
Как-то прослышав, что Анну почитают дурочкой, искренне удивился - разве дурочка может запомнить столько латинских названий? Конечно, часто снисходить до бесед с крепостной барчук не позволял себе, но те, что случались, всегда были занимательны. Чудачка, фантазёрка, да, но какая ж она дурочка? Скорее прислуга глупа.

В кадетском корпусе, на Кавказе, в шуме столичных развлечений баловень судьбы охотно вспоминал родной дом. Отца, лес, речку, друзей, сад и его фею - Анну. Наверное, живи на земле феи, они так же колдовали бы над цветами, играли бы нежные мелодии, глядели бы прозрачными глазами, и так же румянились бы от застенчивого удовольствия.

Молодой барон сам не понимал, почему, столько лет любуясь девушкой, не чувствовал к ней вожделения. Она ведь красива, как мечта, должно быть, грубо желать её в глубине души означало осквернить всё лучшее и чистое, что осталось от детства.
Отец не ведал подобных сомнений, прекрасно помня, какова доля этого ангела. Стать его наложницей, ублажить старческую плоть, а потом достаться мужлану, и это считать счастливой судьбой. Будь в старике хоть капля нежности к девочке, его сын, может быть, не чувствовал бы себя так скверно, но для отца Анна очевидно была лишь сладким кусочком женского мяса. Оставалось только смеяться над собственной сентиментальностью. Ведь что она такое? Дворовая, только. Наверное, в милой головке нет ни тени сомнения - барин - бог над ней, и единственное возможное преступление - ослушаться этого бога. Как она к нему льнула…
Поручик вернулся в столицу, и несколько дней посвятил беспробудным кутежам. Кошмар, в котором Анна с радостной улыбкой отдавалась отцу, преследовал его, но ещё мучительнее оказалось наваждение, где ангел с порочной душой ласкала самого Владимира. Известие о смерти отца застало его едва протрезвевшим и вновь готовым напиться.

Приехав в поместье, поручик бросил последний взгляд на отца, в сердце промелькнула нехорошая мысль – недолго Вы утешались юностью феи Вашего глупого сентиментального сына. На похоронах барон угрюмо слушал соболезнования, вернувшись, прочёл завещание – единственному наследнику были поручены небольшие выплаты дальней родне, крупная сумма назначалась на заупокойные молебны. Отдельно лежало письмо, написанное несколько лет назад и успевшее пожелтеть. Содержание составило бы честь любому любящему и благоразумному отцу.

 Отправлено: 25.02.06 23:41. Заголовок: Re:

«Сын мой, - писал Иван Иванович, - ты ещё юн, я надеюсь, эти строки прочтёшь нескоро, может быть, я даже сожгу письмо, если при моей жизни увижу, что ты следуешь моим советам. Ты станешь офицером, будешь блистать в свете, мои средства, наш титул и твоя внешность сделают тебя неотразимым. Я решил не ставить тебе условие в завещании, дабы ты избежал искушения нарушить мою волю, исполнив её лишь формально. Я хочу, чтобы после моей смерти ты оставил службу и поселился в поместье. Моими стараниями дела наши идут превосходно, но небрежение легко разрушит создаваемое за долгие годы. Доверие к нанятому управляющему, хуже того, к кому-нибудь из грамотных крепостных, непременно приведёт к разорению, и тебе придётся в зрелости испытать унижение, залезая в долги или выбирая супругу ради приданого, не считаясь с её репутацией, происхождением и собственным вкусом. Тебя влечёт свет, но поверь мне, в провинции, где ты будешь одним из самых богатых и влиятельных помещиков, полновластным хозяином великолепного дома, удовольствия найдёшь не меньше, чем среди многочисленных светских людей, превосходящих тебя чинами, знатностью или богатством. Возможность находиться близко от высочайших персон требует преклонения, которое куда приятнее получать. А столица недалеко, у тебя не вызовет затруднений ради разнообразия навестить Петербург. Дорогой мой, я всего лишь даю тебе совет, но уверен, в своё время ты своему собственному сыну посоветуешь то же самое. Любящий тебя отец, И.Корф».

Как прекрасны, как благоразумны советы. Кто, прочитав письмо, усомнится, что оно написано человеком кристальной честности. Кому придёт в голову, что одним из наиболее ценимых удовольствий деревенской жизни старый барон почитал безграничную власть над тысячами людей, и как он пользовался этой властью над красивыми девушками.
Владимир отшвырнул листок. Разум признавал справедливость каждого прочитанного слова, но пустяк, недостойный внимание благородного человека, заставлял его изнывать, дела отвратительными все привлекательные стороны немедленного исполнения отцовских пожеланий. Маленькая девочка, смешная дворовая чудачка, на поверку оказавшись покорной шлюхой, стала для молодого человека олицетворением душной лжи, затопившей родной дом.

Данное себе обещание не замечать Анну хозяин нарушил всего через день. Зачем ему понадобилось услышать всё из её уст? Неужели в душе теплилась надежда... На что? Что отец в раздражении передумал и предпочёл Ане другую? Как глупо... Какое мне дело, твердил барон себе, призывая Аню к ответу. В ответ - отрицание, которому он не смел поверить и потребовал доказательства. Получил их вместе со стыдом и раскаянием.

Как будто желая усилить его угрызения совести, после девятого дня с отцовских похорон к новому владельцу поместья обратилась княгиня Долгорукая:
- Простите, дорогой мой Владимир, что тревожу Вас пустяками в нелёгкое для Вас время, но мне бы хотелось закончить одно небольшое дело, обещанное Вашим отцом.
- К Вашим услугам, Марья Алексеевна, - ответил барон привычно учтиво.
- Сущий пустяк. Иван Иванович обещал мне продать садовницу, эту девчонку, она ещё на рояле играет.
- Анну? – очнулся поручик.
- Да, её. Извините, конечно, лучше бы мне подождать до сороковин, но мой Гаврила опять запил, цветник вот-вот зарастёт сорняками, а мне не хочется поручать клумбы помощнику, раз уж мне обещана Ваша садовница.
- Никогда бы не подумал, что отец решит продавать её, - Владимир не сумел скрыть удивления.
- Поначалу, действительно, не соглашался, но потом передумал. Поглядите-ка, - княгиня протянула записку.
Изумлённый барон прочитал:
«Любезная Марья Алексеевна, я отказался продать Анну Платонову, но теперь сожалею, что доставил Вам неудовольствие. Если сумма в триста рублей не покажется Вам чрезмерной, девка в Вашем распоряжении. Я запросил бы больше, она мастерица, но вынужден признать, что напрасно поручился за её хорошее поведение. Она строптива и упряма, я заблуждался касательно её почтительности. Я как следует наказал бы её, но с той минуты, как принял решение продать её Вам, считаю Вас её настоящей хозяйкой и советую не откладывать хороший урок. Искренне Ваш, И.И.Корф».

 Отправлено: 25.02.06 23:56. Заголовок: Re:

- В чём же Анна провинилась? – подумал вслух барон.
- Неважно, я уверена, Ваш батюшка сердился не на пустяк. Со мной управляющий, он принёс деньги и подготовил купчую.
- Я не стану её продавать, - быстро ответил Владимир.
- Но Ваш батюшка, - её сиятельство приподняла брови, - Вы не можете нарушить его волю.
- Извините, но я не собираюсь продавать крепостных. Если Вам так нужна садовница, наймите её.
- Нанять? Вы о чём? – княгиня не поняла.
Владимир подумал, что может загладить обиду Анны, устроив её судьбу:
- Я выпишу ей вольную, а Вы её наймёте за жалование.
- Что? Вы шутите?
- Нисколько. Я твёрдо решил не продавать людей, но ради того, чтобы сделать Вам любезность, готов отпустить Анну.
- Нелепо! Невозможно! Нанимать прислугу! Какой вздор! Вы вольнодумец! – Марья Алексеевна настолько возмутилась, что позабыла о приличиях, которые должно соблюдать в доме, носящем траур.
- Тогда мне остаётся надеяться, что Гаврила бросит пить.
Её сиятельство сердито откланялась, бормоча про себя: «Неслыханно», а барон перевёл дух, стыдясь признаться, что рад её отказу.
Владимир полюбопытствовал, каким образом Анна попала в немилость, и выслушал от экономки отчёт:
- Ума она совсем решилась, как сбежала от барина, так возвращаться не изволила. Батюшка Ваш надавал ей пощёчин, а она знай стоит столбом. Даже француженка подивилась, барин о чём-то с ней шептался, видно, хотел продать, она отказалась.
- Продать француженке? – у Владимира потемнело в глазах от мысли, куда.
- Да, он какой-то мадам продавал иногда негодниц, видно, и Аньку собрался, но мамзель разглядела, что от полоумной прока никакого. Я заметила, она всё своё – но, но, и головой качала.
- Ступай.

Поручик налил себе водки. Отец повёл себя с девочкой ещё более мерзко, чем это можно было представить. Анна не солгала, сказав, что хотела оттолкнуть хозяина. Но теперь лгать невозможно себе - фея цветов превратилась для Владимира в земную девушку, прекрасную и желанную, чёрт побери.